Русский Клондайк

Андрей НОСКОВ
gazeta@ks.chukotka.ru

Нередко утверждают, что промышленная добыча золота началась на Чукотке в 1958 году, с открытия в Чаунском районе прииска «Комсомольский», рядом с которым возник одноимённый посёлок. Но на самом деле, история поиска и разработки россыпных месторождений на территории округа уходит корнями в дореволюционное время. Первые десятки и даже сотни килограммов золота были добыты в начале XX столетия, причём произошло это вовсе не на Западной Чукотке, которой в будущем предстояло стать основной золотоносной провинцией, а совсем в другом месте.

Вплоть до конца XIX века геологическая изученность Чукотки была практически нулевой. В своё время российский путешественник английского происхождения Иосиф (Джозеф) Биллингс, совершивший поход через суровую землю в 1791–1792 годах, записал в дневнике: «по наружному виду рассуждая о сей стране, нельзя подумать, чтобы во внутренностях её крылись какие-либо драгоценные произведения природы».

В 1867 – 1870 годах от Нижнеколымска к верховьям реки Анадырь и далее к Анадырскому лиману прошла царская экспедиция барона Майделя, которая собрала обширный и ценный материал по орографии, гидрографии и растительному покрову. Однако полезными ископаемыми исследователи практически не интересовались.

Радикальное изменение отношения к подземным кладовым Чукотки произошло в 1896 году, после открытия на Клондайке (полуостров Аляска) богатых россыпей и начала явления, вошедшего в историю под названием «клондайкская золотая лихорадка».

Находки, сделанные на севере США и Канады, сразу же вызвали предположение о золотоносности географически близкой Чукотки, которая к тому же некогда соединялась с американским континентом Берингийским мостом. Один из первооткрывателей чукотского золота, советский геолог Герман Жилинский, впоследствии писал о том, что «американские проспекторы (проспектор – это разведчик, золотоискатель. – Прим. «КС») хлынули на Чукотку. Обеспокоенное этим царское правительство сначала запретило проведение на Чукотке частных поисково-разведочных работ, но тут же предоставило исключительное право на поиски и добычу золота известному русскому предпринимателю В. М. Вонлярлярскому».

Впрочем, как считают некоторые исследователи, гвардии отставной полковник Вонлярлярский был номинальным лицом, поскольку не имел средств на организацию подобного предприятия. Так или иначе, ему удалось получить от царского правительства разрешение сроком на пять лет на производство поисковых и разведочных работ и попутную добычу полезных ископаемых на восточном побережье Чукотки, от Анадырского лимана к северу.

В качестве компаньона он привлёк английского финансиста Ф. Беккера, который, по-видимому, и стал основным инвестором и фактическим руководителем организованного Русско-Американского акционерного общества. Впоследствии его лицензии получило Северо-Восточное Сибирское акционерное общество, где директором тоже значился иностранец – американец Джон Розин.

Уже в 1900 году общество снарядило первую экспедицию на Чукотку, в задачу которой входил поиск месторождений золота. Летом её участники под руководством геолога Карла Богдановича высадились с корабля «Самоа» у Ново-Мариинского поста (Анадырь), после чего провели рекогносцировочную съёмку и изучение в общих чертах части восточного побережья Чукотки.

Нельзя назвать эти работы слишком удачными: лишь в одном месте (в прибрежно-морской полосе между мысами Литке и Дежнёва) геологам удалось обнаружить золотоносный песок, напоминавший аляскинские аналоги. В районе мыса Мертенс были выявлены знаковые (то есть не имеющее промышленного значения) содержания золота.

В 1901 и 1903 годах на Чукотке работали ещё две экспедиции акционерного общества под руководством геологов Г. Иванова и И. Корзухина. Они обнаружили присутствие золота в береговых косах и некоторых долинах рек, но его оказалось не много. Найденные россыпи промышленного значения не имели.

Впрочем, это не помешало И. А. Корзухину, в 1907 году опубликовавшему в журнале «Золото и платина» статью о деятельности Северо-Восточного Сибирского акционерного общества, восторженно написать: «…мы имеем там русскую Калифорнию, русский Клондайк…». Магия соседней Аляски продолжала работать.

В 1904 году началась Русско-японская война, которая затруднила транспортное сообщение между Владивостоком и Чукоткой, включая доставку не только грузов, но и квалифицированных горных инженеров и мастеров. Это привело к тому, что работы по поиску золота довольно быстро взяли в свои руки американцы. В навигацию руководитель Северо-Восточного Сибирского акционерного общества Джон Розин завёз на Чукотку лёгкие сборные домики, которые поставил в бухте Св. Николая, в заливе Св. Лаврентия, в бухте Провидения и в устье Анадыря. Ориентируясь в том числе и на данные Богдановича, он направил двух американских геологов – Свенсона (будущего известного торговца) и Огона в долину реки Волчьей близ Анадыря, где один из проспекторов, 57-летний опытный горняк по фамилии Надо, летом 1906 года открыл богатую россыпь на левом притоке реки Волчьей, на ручье, получившем его имя. Розин завёз сюда всё необходимое для проведения горных работ, в том числе паровой котёл и специальные иглы для оттаивания вечной мерзлоты.

Так на Чукотке был организован первый в её истории золотодобывающий прииск, получивший название Discovery – «Находка».

Здесь Надо добыл первые 27 кг золота. Металл был обнаружен и по другим левым притокам реки Волчьей, хотя и в меньших количествах.

В 1908 году на прииск «Находка» был нанят русский золотодобытчик Н. Коваленко. Промывку песков повели с помощью более современных гидравлических приборов, добыв более 100 кг драгоценного металла.

Всё золото с первого промышленного прииска Чукотки вывозилось в США.

Однако русское правительство, до которого дошли слухи о работе предприимчивых американцев исключительно на себя, забило тревогу. Надо был допрошен штабс-капитаном Калинниковым, направленным сюда военным губернатором Приморской области для надзора за деятельностью старателей.

Выяснилось, что Олаф Свенсон за вознаграждение в 50 % добытого металла раздавал другим проспекторам участки для последующей разработки.

Осенью 1908 года агентам Северо-Восточного Сибирского общества Кованько, Свешниковым и Борисовым при содействии Калинникова и экипажа военного корабля «Шилка» у американцев удалось изъять около пуда золота.

Русские наёмные рабочие рассказали представителям власти о том, что творится на прииске. Это вызвало настоящий переполох среди американцев, которые с осени 1908 года начали вывозить машины и оборудование. Прибытие летом 1909 года правительственного горного инженера Прянишникова ещё более сократило влияние иностранных граждан, но в итоге сам Прянишников погиб при странных обстоятельствах.

Тем временем американцы стали убывать с прииска. Часть из них выехала на Аляску, а часть – в Ново-Мариинск (Анадырь), где всё тот же Олаф Свенсон успешно занялся торговлей с коренным населением, одновременно скупая золото у старателей.

По данным Н. Коваленко, всего на ручье Надо за время существования «Дискавери» было добыто 173 кг золота. Здесь попадались и самородки весом 5-7 золотников (21,3-28,2 г). Самым большим оказался самородок в 32 золотника (236,32 г)

Джон Розин, который, видимо, пытался загладить свою вину перед русской администрацией, лично привёз в Санкт-Петербург 4 фунта чукотского золота. Но, судя по всему, это ему не помогло: в 1909 году лицензия Северо-Восточного Сибирского общества была аннулирована, а сама компания прекратила своё существование.

Несмотря на это разработка россыпи по ручью Надо продолжилась – теперь уже нелегально. В силу её удалённости и неосвоенности мест препятствовать незаконной добыче было сложно, однако у старателей представители власти периодически изымали драгоценный металл.

В 1915 году геолог И. Полевой в Трудах геологического комитета опубликовал отчёт о работах в бассейне реки Анадырь, произведённых в 1912 году. Основываясь на параметрах отработанной части золотоносной россыпи ручья Надо, он сделал вывод, что за всё время её эксплуатации здесь добыто не менее 385 кг золота, что в целом «небогато».

Ошибка первых исследователей геологии Чукотки заключалась в том, что они искали золото в непосредственной территориальной близости от Аляски – на берегах Берингова пролива и, не обнаружив там богатых россыпей, уже не пытались или не могли заглянуть в более отдалённые районы, такие как Чаунский или Восточно-Тундровский.

Следует сказать, что поисковые работы на золото 1910-х и начала 1920-х годов тоже не дали выдающихся результатов. Несколько экспедиций под руководством геологов К. Кринского, Д. Зикса, И. Корзухина и других, локализованных на Восточной и отчасти Центральной Чукотке, были малоуспешными. Например, в отчёте экспедиции Кринского говорится следующее: «Характерная особенность золотоносности Анадырского района и других россыпей Чукотского полуострова – это незначительное горизонтальное распространение не только богатой части россыпи, но и знаков золота». Однако, несмотря на приведённые геологические факты, здесь же делается следующий вывод: «…дальнейшие поиски могут привести к нахождению новых богатых золотоносных участков, хотя и небольших, что может быть началом прочного развития золотодобывающей промышленности в крае». Магия Аляски продолжала работать!

Интересное обобщение первых попыток поиска большого золота на Чукотке сделал Герман Жилинский, работавший в округе в конце 1930-х – начале 1950-х годов и давший первое научно подтверждённое обоснование его золотоносности. По его словам, «ошибка первых советских геологов, как и их предшественников, заключалась в том, что они, не зная особенностей геологического строения Чукотки, искали золото в непосредственной территориальной близости от Аляски – на берегах разделяющего Чукотку и Аляску Берингова пролива и, не обнаружив там богатых россыпей, уже не пытались или не могли заглянуть в более отдалённые районы, такие как Чаунский или Восточно-Тундровский (Билибинский район. – Прим. «КС»).

Действительно крупные россыпные месторождения (а позднее и рудные) были найдены на Чукотке западнее – на территориях Чаунского, Билибинского и Шмидтовского районов советскими геологами следующих поколений в 40–60-х годах прошлого века. Именно их эксплуатация позволила округу к началу 1970-х годов стать одним из крупнейших золотодобывающих регионов страны.

Хотя мы говорим о «золотой лихорадке» начала XX века на Чукотке, по своим масштабам она, конечно, не идёт ни в какое сравнение с аналогичными явлениями в Соединённых Штатах и Канаде. Кроме того, этим термином обычно называют массовые неорганизованные поиски и добычу золота, в то время как на северо-востоке России работы всё-таки велись, как правило, под эгидой или с разрешения государства.

Истории известно два острейших приступа классической «золотой лихорадки» на территории Северо-Американского континента, когда огромное число людей становилось стихийными старателями в надежде быстро разбогатеть.

Калифорнийская лихорадка началась с находки золота рядом с лесопилкой недалеко от города Колома 24 января 1848 года. Хозяин бизнеса, Джон Саттер, хотел оставить находку в тайне, поскольку опасался бесконтрольного наплыва мигрантов, но сделать это ему не удалось. В 1849 году десятки тысяч золотоискателей хлынули в труднодоступную и малонаселённую тогда Калифорнию, получившую с тех пор название «Золотого штата» (Golden state). Люди ехали сюда на парусниках, в товарных вагонах, подчас испытывая серьёзные лишения в дороге.

Лихорадка имела значительные последствия для штата. Сан-Франциско превратился из захолустного посёлка в большой город, были построены дороги, школы, больницы и церкви. Некоторые из старателей разбогатели, но большинство осталось ни с чем.

История повторилась в конце XIX века на Аляске. 16 августа 1896 года старатели Джордж Кармак, Джим Скукум и Чарли Доусон нашли хорошее золото на ручье Бонанза-Крик, впладающем в реку Клондайк. Вскоре все обитатели бассейна реки Юкон были в курсе случившегося. Через год информация вышла за пределы региона и достигла Большой земли. 15 июля 1897 года после открытия навигации корабли «Экселиор» и «Портленд» прибыли в Сан-Франциско с грузом золота, возбудив небывалый ажиотаж у людей, многие из которых были потомками участников Калифорнийской лихорадки. Десятки тысяч страждущих устремились на север, в том числе через знаменитый перевал Чилкут, где выстраивалась огромная очередь из старателей.