ПОМНИМ ВАС, ЗЕМЛЯКИ

Подготовил Иван ОМРУВЬЕ

В предыдущем номере «КС» автор книги «Помним вас, земляки» Давид Райзман рассказал о защитниках Родины от немецких захватчиков – Вукволе, Елкове и других. Известно, что перед войной с Тимофеем Елковым учились еще трое коренных жителей Чукотки, в том числе Дмитрий Кагьевич Тымнетагин. О нем и других земляках-участниках войны ниже рассказ.

ЗА СПАСЕНИЕ САМОЛЕТА И ПРОЯВЛЕННОЕ МУЖЕСТВО

– Желание своего коллеги и товарища Тимофея Елкова – скорее победить – разделял чукотский летчик Дмитрий Тымнетагин, – пишет Райзман. – Однажды с борта У-2, «небесного тихохода», Дмитрий вел наблюдение за льдами в боевой зоне западного сектора Арктики, куда заходили подводные лодки противника. Они охотились за нашими транспортными судами. Время вылета подходит к концу, самолет делает последний разворот, и вдруг Тымнетагин внизу между облаками видит черную точку. «Лодка!» – догадывается пилот. Очередной разворот прервала очередь вражеского крупнокалиберного пулемета. Машину тряхнуло, мотор взвыл – поврежден винт самолета. Тымнетагин сумел дотянуть машину до ближайшего аэродрома. Вечером командир авиаподразделения сообщил ему, что замеченная подлодка уничтожена, а за спасение самолета и проявленное мужество командование представляет его к награждению орденом Красной Звезды.
Дмитрий еще успел ответить на письмо Вуквола: «Мы с тобой чукчи, Тимофей. И так- же, как наши русские братья, как украинцы и белорусы, как узбеки и латыши, мы люто ненавидим фашистов и обязаны защищать от них нашу родную советскую власть, которая открыла нам с тобой дорогу в небо».
Дмитрий Тымнетагин был награжден медалями «За оборону Заполярья» и «За победу над Германией», орденом Красной Звезды.

«ЕСЛИ ЗВЕРЬ УБИЛ ЧЕЛОВЕКА…»

– Чукчи одного из стойбища Нымынганской тундры, с которыми кочевал учитель Ларионов, бывший одновременно и секретарем кочевого совета, – далее пишет Давид Райзман, узнали о войне спустя пять месяцев, когда до них добрались представители Чаунского райисполкома. Лучший охотник стойбища Нуманкай обратился к ним с просьбой отправить его на фронт.
Умальтуль, мать Нуманкая, долго не получая от него извес-тий, забеспокоилась и по сложившейся древней родовой традиции погадала на костях оленя. Гаданье Умальтуль показало, что Нуманкаю плохо, что, возможно, его уже нет в живых. Встревожилось все стойбище. Учитель напрасно старался утешить людей. Старик Ультэм сказал: «Чукчи, вот и из нашего народа убил одного зверь-немец. Ты напрасно говоришь добрые слова, учитель, они не нужны. Закон тундры один, если зверь убил человека – чем сможешь и сколько можешь бей за него зверя!»
Через несколько дней в ярангу совета приехал Пильтыргин. Он сказал: «Ты только пойми меня, учитель! Я из рода Нуманкая… Наши отцы братьями были. Когда одного из рода нет – другой за него встает. Нуманкая нет, кто за него на войне встанет? Я там встану, я буду Нуманкай. Пиши мне бумагу». Затем с такой же просьбой приехали Емкай, Кельтэ, Кукуэм и даже хромой Уэнкай. Но предпочтение было отдано молодому охотнику Нимгану, брату Нуманкая. Об этом случае сообщила газета «Тихоокеанская звезда» 14 ноября 1943 года. А Нуманкай, вопреки гаданию, остался жив, участвовал в боях с немцами на Волге. Но дальнейшая судьба его неизвестна.

«Я ЖИЗНИ НЕ ПОЖАЛЕЮ…»

Центральный архив Министерства обороны России известил редколлегию областной книги «Память» о гибели Ивана Клемешева, бывшего работника Анадырского РВК. Ждут подтверждения сведения о гибели на фронте веселого, любознательного эскимосского юноши из Наукана, работника полярной станции «Уэлен» Лайвокана и его друга Акосека, дошедшего до Берлина и, по слухам, погибшего в последние дни войны.
Только один науканец, эскимос Калескатегин, вернулся домой, став кавалером ордена Красной Звезды, который и ныне хранится в его семье. В опубликованном письме с Западного фронта 19 марта 1942 года в газете «Советская Чукотка» бывший учитель энмеленской школы Кергинто писал: «Родные мои, только сначала было страшно, но мы так хорошо в них попадаем, как в нерпу. До двадцати гитлеровцев я насчитал, а потом некогда стало, потерял счет, сколько унич-тожил. Сейчас я ранен в ногу, но за меня не беспокойтесь. Вылечусь, пойду опять бить фашис-тов и не успокоюсь до тех пор, пока их не уничтожим! Я жизни не пожалею, чтобы отстоять то, что мы, чукчи, получили от советской власти».
В письмах он сообщал, что вначале было неловко стрелять в людей, убивать их, а потом он уже стрелял в фашистов, как в нерпу. Пулеметчик Кергинто не вернулся с поля боя, но помнят о нем земляки. Они написали песню об отважном фронтовике Кергинто. Помнят они не только Кергинто, но и односельчанина Ятыргина, тоже ставшего пулеметчиком и павшего в боях за советскую Родину.

ПРОЦЕЙ – ОБ ОДНОПОЛЧАНИНЕ НОЛЬТЫРГИНЕ

Офицер запаса из Билибино, строитель С. Процей, вспоминая фронтовые будни минометной роты 89-й Стрелковой Дивизии, тепло отозвался о своем однополчанине – чукотском юноше Нольтыргине: «В нашей роте Нольтыргин появился в апреле 1945 года, когда мы готовились к прорыву обороны противника на реке Одер. Но особенно я запомнил его в дни ожесточенных боев за Берлин. На одной из улиц фашистской столицы мы более суток не могли продвинуться вперед. В связи с этим тактика боя была изменена. Были созданы штурмовые группы из трех-четырех человек каждая. Рядовой Нольтыргин попал в мою группу.
Нам было дано задание уничтожить огневую точку в подвальной части пятиэтажного дома. Чтобы подойти к нему незамеченными, мы решили использовать канализационную трубу. С большим трудом преодолели по ней примерно сто пятьдесят метров, потом поднялись по скобам смот-
рового колодца. Но пулеметное гнездо оказалось в другом подъезде дома. Путь к нему прег-
раждала кирпичная стена. Чтобы сделать проем, взорвали две противотанковые гранаты. Однако подойти не смогли. Немцы открыли огонь из автоматов. Я попытался было встать, но был ранен в ногу. Пока мне делали перевязку, Нольтыргин подскочил к проему, бросил противотанковую гранату и, после ее взрыва, первым ворвался в подъезд. Более двадцати убитых немцев лежало на бетонном полу. Огневая точка была уничтожена.
В это время вторая наша штурмовая группа ворвалась на первый этаж дома. Двое немцев хотели скрыться в подвале и натолкнулись там на Нольтыргина. Последовала автоматная очередь. Наш солдат упал. Находясь в укрытии за простенком, мы тоже открыли огонь из автоматов. Немцы были убиты. Я вынес тяжелораненого Нольтыргина из подвала. Наш батальон продолжал наступление».

ВЫБОР ПАЛ НА МИХАИЛА АТАТУ

Любопытна биография чукотского юноши Михаила Ататы. Во время войны его призвали в органы госбезопасности. Только в 1944 году настоятельные просьбы Ататы удовлетворили. В первые дни войны с Японией Михаила назначают в разведроту. Полюбили разведчики чукотского юношу – баяниста, песенника и бесстрашного воина.
Перед наступлением необходимо было срочно захватить «языка». Но сделать это не так просто: при малейшем шуме «самураи» открывали бешенную стрельбу.
Попытка разведчиков прос-кочить через линию фронта не увенчалась успехом. «Кого же послать?», – думал командир. Выбор пал на Михаила: ни разу еще он не возвращался, не выполнив задания.
Разведчики бесшумно преодолели нейтральную полосу и приблизились вплотную к расположению врага. Атата незаметно подполз к зданию, прямо к окну, и заглянул внутрь. За столом сидел японский офицер и что-то писал. «Вот этого и дос-тавим в штаб», – решил Атата.
По его сигналу бесшумно сняли часовых. Атата приоткрыл дверь. При тусклом свете японцы приняли его за своего. Офицер даже не обернулся в сторону разведчика. Михаил дал знак товарищам. Мгновение… и связанный «самурай» был выведен из дома. Сведения, полученные от него, оказались на редкость ценными.
Рядового Михаила Атату за выполнение задания наградили медалью «За отвагу». Вручал боевую награду будущий министр обороны Советского Союза Родион Малиновский. А после войны, в 1950-х годах, капитан Госбезопасности продолжал служить на Чукотке, в родном поселке Лаврентия».

Кстати
Дмитрий Кагьевич Тымнетагин после войны еще много лет летал на гражданских самолетах. По словам его сестры чукотской писательницы Валентины Вэкэт, он дружил со многими известными полярными летчиками, в том числе с Героем Советского Союза Анатолием Ляпидевским, с кем свела его судьба еще в 1934 году во время Челюскинской эпопеи, когда подростком Тымнетагин помогал ему в подготовке самолета к вылету. После пожара, когда Дмитрий здорово обгорел, Ляпидевский доставил его на самолете на культбазу – в поселок Лаврентия. Тогда и спросил летчик юношу «Понравилось летать? Кем хочешь стать, когда окончишь школу?». Тымнетагин ответил: «Летчиком». Так и получилось в жизни. Во время учебы и после Тымнетагин и Ляпидевский не раз встречались, стали лучшими друзьями.

ОТ РЕДАКЦИИ
Благодарим автора книги «Помним вас, земляки» за предоставленный материал об участниках Великой Отечественной войны – выходцев с Чукотки, для окружной газеты «Крайний Север» к юбилею Великой Победы.