Игорь РИГА: «АХ, ВОЙНА, ЧТО ТЫ, ПОДЛАЯ, СДЕЛАЛА…»
21.02.2010
Война Чукотку обошла,
Солдаты Север заслонили.
Но похоронки в женщин били,
и стала мать, как снег, бела.
Антонина Кымытваль,
Голоса войны
Солдаты Север заслонили.
Но похоронки в женщин били,
и стала мать, как снег, бела.
Антонина Кымытваль,
Голоса войны
После нападения Германии на Советский Союз началось форсирование работ по началу добычи олова на Чукотке. В конце 1941 г. на руднике Валькумей были добыты первые тонны оборонного металла. Война прервала стремительно нараставший объем геологических исследований. Все было сосредоточено на обеспечении минерально-сырьевой базы работающих рудников и приисков. Но даже и в этот суровый период, о котором геолог Г.Б. Жилинский вспоминает, что «при отсутствии разбросанных продовольственных баз и топлива работать в поле чрезвычайно тяжело, и, если геологи все же работают успешно, то это удается делать за счет предельного напряжения физических сил», открываются новые месторождения.
Да. Далеко были Чукотка и Анадырь от фронта. На головы ее жителей не сыпались смертоносные фашистские бомбы, не пылали хаты, не падали, как скошенная трава, под расстрельными пулями оккупантов старики, женщины и дети нашего края. Но и в маленькие домики, землянки и дымные яранги северян приходили с фронта скорбные похоронки. И горе северян из-за погибших было таким же глубоким, как и у их сестер и братьев в России, на Украине, в Белоруссии…
Юрий Широков почти сорок лет назад опубликовал воспоминания М.Ф.Клейн о том, какой запомнилась реакция анадырцев на первые дни войны. Принесло весть о ее начале радио, и, учитывая тогдашнюю разницу с Москвой во времени в 10 часов, уже в понедельник, 23 июня 1941 г., Мария Федоровна вспоминала: «Я хорошо помню первый день войны в Анадыре. Я тогда вела передачу по радио, вбегает радист и кричит: «Бомбят Москву и Киев!» – «Как бомбят? Кто? Почему?».
В Анадыре тогда никто не знал, что нужно было делать. Мы устраивали дежурства – охраняли берег. Не обошлось без курьезов: в первую же ночь жители построили вышку на клубе. Вышку… А зачем? Не могу сказать. Куда смотреть? Не знаю. Кажется, вражеские пароходы не могли зайти сюда. Но мы строили. Целую ночь стучали молотками, и к утру вышка была готова. Даже такой курьез запомнился: поставили на вышке телефон, который, конечно, не мог работать, так как туда не было линии».
Я не могу согласиться с Марией Федоровной лишь в одном – с ее мнением о невозможности захода вражеских пароходов. И не случайно фразу «о невозможности» она начинает словом «кажется». Почему? Изданные в последние годы книги приводят ранее неизвестный читателям нашей страны факт об одном из событий 1940 г., из которого можно сделать вывод, что основания для такой тревоги могли быть. Так, в «Северной энциклопедии» отмечается, что в августе-сентябре 1940 г. немецкий вспомогательный крейсер-рейдер «Комет» («Komet»), «по соглашению с советским правительством, был проведен из Баренцова моря в Тихий океан по Северному морскому пути».
Немецкий рейдер и совершавшую вместе с ним переход советскую подводную лодку «Щ-423» из Северного на Тихоокеанский флот сопровождали ледоколы «Ленин», «И. Сталин», «Л. Каганович» и ледокольный пароход «Малыгин». Во время перехода «Комет» маскировался под советский ледокольный пароход «Дежнев». Руководил проводкой заместитель начальника ГУСМП, Герой Советского Союза, ведущий начальник авиатрассы «АлСиб» М. И. Шевелев. За эту проводку Германия заплатила правительству СССР 950 000 золотых рейсхмарок.
Можно добавить, что упомянутый как участник этой проводки ледокольный пароход «Дежнев», уже под названием «СКР-1», принял участие в неравном бою с немецким крейсером «Адмирал Шеер» в арктическом порту Диксон 27 августа 1942 г.
В том же 2004 г. о переходе «Комета» вдоль северных и восточных берегов СССР сообщается в книге английского автора Д. Вудворда. Владимир Слабука даже уточняет, что «Комет» «на пути к Берингову проливу пристал к северному побережью Чукотки, чтобы высадить находившихся на борту советских лоцманов Сергиевского и Карельского». Об этой секретной операции не могли не знать первые лица Чукотки в окружкоме партии и окрисполкоме, а также начальница окружного отдела НКВД. А М.Ф.Клейн в июне 1941 г. еще оставалась женой председателя окрисполкома Тевлянто. Так не потому ли, даже десятилетия спустя, она написала осторожно «кажется»?
…Вскоре после начала войны в Анадыре создают дополнительные структуры для ко-ординации работ по мобилизации местных ресурсов и оказанию помощи фронту. В состав бюро окружкома ВКП(б) вводится должность секретаря по кадрово-оборонной работе…
…В окружком партии на протяжении всей войны поступали сведения не только о выполнении планов и обязательств, но и многочисленных фактах патриотизма северян, вносивших свои сбережения, облигации, пушнину, личных оленей в фонд обороны и шивших теплую одежду из добытой пушнины для фронта. Закономерно, что телеграммы от Верховного главнокомандующего во время войны на Чукотку с оценкой работы и патриотизма ее жителей были адресованы именно в Анадырь, секретарю окружкома ВКП(б).
«История Чукотки» отмечает: «Государственный Комитет Обороны дал высокую оценку активному участию трудящихся Чукотки в сборе средств на вооружение. 10 февраля 1943 г. в адрес окружкома ВКП(б) пришла телеграмма: «Анадырь, секретарю окружкома т. Ласкину.
Передайте трудящимся Чукотского округа, собравшим 2 261 719 рублей на строительство вооружения для Красной Армии, мой братский привет и благодарность Красной Армии. И. В. Сталин».
В тот же день в Анадыре состоялось заседание бюро окружкома ВКП(б) и по его решению текст телеграммы И. В. Сталина передали во все районы округа, где ее зачитали на спешно организованных митингах.
Суровое дыхание войны вскоре пронеслось и над Чукоткой. Жителям Анадыря, как и всем северянам, вместе со всей страной пришлось потуже затянуть ремни. Из зоны относительного благополучия Север быстро превратился в полуголодный край. В навигацию 1941 г. в Анадырь не поступило привычного объема продовольствия по линии Полярторга, хотя заявки были составлены, переданы своевременно в центр и приняты. Ничего не поделаешь – война. Подсчитали запасы продовольствия на складах и базах и с учетом наличного населения приняли решение о жестком, нормированном распределении продовольствия. При определении норм исходили также из того, что и в следующем году вряд ли ситуация с доставкой может улучшиться.
Значит, необходимо распределять не все запасы, а лишь часть из них, чтобы оставался резерв, хотя в отдельных поселках округа, при установленных из центра нормах, запасы были на многие годы. Эта цифра сразу же стала секретной. В таких условиях 12 ноября 1941 г. Анадырским райисполкомом, что находился в окружном центре, было принято решение «О продаже по спискам хлеба, сахара и кондитерских изделий в сельской местности Чукотского округа». Решение вводилось в действие с 15 ноября 1941 г.
Под это решение подпадали и жители поселка Анадырь. А почему по спискам? Карточки с талонами на хлеб и сахар, напечатанные на фабриках Гознака, до Чукотки тогда еще попросту не дошли, а с учетом малочисленности населения, когда все жители поселков знали друг друга в лицо, можно было обойтись и списками. Как и в других случаях перераспределения социальных льгот, например по оплате жилья, в Анадыре большинство лиц, принадлежавших к административно-бюрократическим и силовым структурам, было отнесено к первой, более высокой, категории потребителей. И, что интересно, льготы получали чиновники и служащие ряда ведомств, у которых заработная плата и так была не редко в разы выше, чем у работников и жителей, отнесенных ко второй категории, не считая даже их детей и иждивенцев.
(Продолжение следует.)
Юрий Широков почти сорок лет назад опубликовал воспоминания М.Ф.Клейн о том, какой запомнилась реакция анадырцев на первые дни войны. Принесло весть о ее начале радио, и, учитывая тогдашнюю разницу с Москвой во времени в 10 часов, уже в понедельник, 23 июня 1941 г., Мария Федоровна вспоминала: «Я хорошо помню первый день войны в Анадыре. Я тогда вела передачу по радио, вбегает радист и кричит: «Бомбят Москву и Киев!» – «Как бомбят? Кто? Почему?».
В Анадыре тогда никто не знал, что нужно было делать. Мы устраивали дежурства – охраняли берег. Не обошлось без курьезов: в первую же ночь жители построили вышку на клубе. Вышку… А зачем? Не могу сказать. Куда смотреть? Не знаю. Кажется, вражеские пароходы не могли зайти сюда. Но мы строили. Целую ночь стучали молотками, и к утру вышка была готова. Даже такой курьез запомнился: поставили на вышке телефон, который, конечно, не мог работать, так как туда не было линии».
Я не могу согласиться с Марией Федоровной лишь в одном – с ее мнением о невозможности захода вражеских пароходов. И не случайно фразу «о невозможности» она начинает словом «кажется». Почему? Изданные в последние годы книги приводят ранее неизвестный читателям нашей страны факт об одном из событий 1940 г., из которого можно сделать вывод, что основания для такой тревоги могли быть. Так, в «Северной энциклопедии» отмечается, что в августе-сентябре 1940 г. немецкий вспомогательный крейсер-рейдер «Комет» («Komet»), «по соглашению с советским правительством, был проведен из Баренцова моря в Тихий океан по Северному морскому пути».
Немецкий рейдер и совершавшую вместе с ним переход советскую подводную лодку «Щ-423» из Северного на Тихоокеанский флот сопровождали ледоколы «Ленин», «И. Сталин», «Л. Каганович» и ледокольный пароход «Малыгин». Во время перехода «Комет» маскировался под советский ледокольный пароход «Дежнев». Руководил проводкой заместитель начальника ГУСМП, Герой Советского Союза, ведущий начальник авиатрассы «АлСиб» М. И. Шевелев. За эту проводку Германия заплатила правительству СССР 950 000 золотых рейсхмарок.
Можно добавить, что упомянутый как участник этой проводки ледокольный пароход «Дежнев», уже под названием «СКР-1», принял участие в неравном бою с немецким крейсером «Адмирал Шеер» в арктическом порту Диксон 27 августа 1942 г.
В том же 2004 г. о переходе «Комета» вдоль северных и восточных берегов СССР сообщается в книге английского автора Д. Вудворда. Владимир Слабука даже уточняет, что «Комет» «на пути к Берингову проливу пристал к северному побережью Чукотки, чтобы высадить находившихся на борту советских лоцманов Сергиевского и Карельского». Об этой секретной операции не могли не знать первые лица Чукотки в окружкоме партии и окрисполкоме, а также начальница окружного отдела НКВД. А М.Ф.Клейн в июне 1941 г. еще оставалась женой председателя окрисполкома Тевлянто. Так не потому ли, даже десятилетия спустя, она написала осторожно «кажется»?
…Вскоре после начала войны в Анадыре создают дополнительные структуры для ко-ординации работ по мобилизации местных ресурсов и оказанию помощи фронту. В состав бюро окружкома ВКП(б) вводится должность секретаря по кадрово-оборонной работе…
…В окружком партии на протяжении всей войны поступали сведения не только о выполнении планов и обязательств, но и многочисленных фактах патриотизма северян, вносивших свои сбережения, облигации, пушнину, личных оленей в фонд обороны и шивших теплую одежду из добытой пушнины для фронта. Закономерно, что телеграммы от Верховного главнокомандующего во время войны на Чукотку с оценкой работы и патриотизма ее жителей были адресованы именно в Анадырь, секретарю окружкома ВКП(б).
«История Чукотки» отмечает: «Государственный Комитет Обороны дал высокую оценку активному участию трудящихся Чукотки в сборе средств на вооружение. 10 февраля 1943 г. в адрес окружкома ВКП(б) пришла телеграмма: «Анадырь, секретарю окружкома т. Ласкину.
Передайте трудящимся Чукотского округа, собравшим 2 261 719 рублей на строительство вооружения для Красной Армии, мой братский привет и благодарность Красной Армии. И. В. Сталин».
В тот же день в Анадыре состоялось заседание бюро окружкома ВКП(б) и по его решению текст телеграммы И. В. Сталина передали во все районы округа, где ее зачитали на спешно организованных митингах.
Суровое дыхание войны вскоре пронеслось и над Чукоткой. Жителям Анадыря, как и всем северянам, вместе со всей страной пришлось потуже затянуть ремни. Из зоны относительного благополучия Север быстро превратился в полуголодный край. В навигацию 1941 г. в Анадырь не поступило привычного объема продовольствия по линии Полярторга, хотя заявки были составлены, переданы своевременно в центр и приняты. Ничего не поделаешь – война. Подсчитали запасы продовольствия на складах и базах и с учетом наличного населения приняли решение о жестком, нормированном распределении продовольствия. При определении норм исходили также из того, что и в следующем году вряд ли ситуация с доставкой может улучшиться.
Значит, необходимо распределять не все запасы, а лишь часть из них, чтобы оставался резерв, хотя в отдельных поселках округа, при установленных из центра нормах, запасы были на многие годы. Эта цифра сразу же стала секретной. В таких условиях 12 ноября 1941 г. Анадырским райисполкомом, что находился в окружном центре, было принято решение «О продаже по спискам хлеба, сахара и кондитерских изделий в сельской местности Чукотского округа». Решение вводилось в действие с 15 ноября 1941 г.
Под это решение подпадали и жители поселка Анадырь. А почему по спискам? Карточки с талонами на хлеб и сахар, напечатанные на фабриках Гознака, до Чукотки тогда еще попросту не дошли, а с учетом малочисленности населения, когда все жители поселков знали друг друга в лицо, можно было обойтись и списками. Как и в других случаях перераспределения социальных льгот, например по оплате жилья, в Анадыре большинство лиц, принадлежавших к административно-бюрократическим и силовым структурам, было отнесено к первой, более высокой, категории потребителей. И, что интересно, льготы получали чиновники и служащие ряда ведомств, у которых заработная плата и так была не редко в разы выше, чем у работников и жителей, отнесенных ко второй категории, не считая даже их детей и иждивенцев.
(Продолжение следует.)
