ЭТОГО НЕЛЬЗЯ ЗАБЫТЬ

22 ИЮНЯ
Родом Анфиса Шарыпова из небольшой деревни Малые Вершинята Уржумского района Кировской области. Сейчас этого населённого пункта не существует, но в краеведческих материалах сведения о нём сохранились. Деревня находилась южнее Кирова, недалеко от реки Вятки. То, что происходило во время войны в Малых Вершинятах, наверняка, было характерно и для тысяч других сёл и деревень, которым пришлось стремительно перестраивать свои быт и хозяйство.
– Начало войны я хорошо помню. 22 июня 1941 года был тёплый солнечный день, пора сенокоса. Все взрослые ушли на луга, – вспоминает Анфиса Никитьевна. – В обеденный час неожиданно косари вернулись, все колхозники собрались около конторы, где им сообщили, что немцы напали на нашу страну. Поднялся плач женщин, мужчинам было сказано ехать завтра в город Уржум в военкомат. На следующий день на покосы не пошёл никто, все ждали из города мужчин. А потом в течение всего лета они уходили на фронт, кто-то раньше, кто-то позже.
Буквально через несколько дней после начала войны местная учительница Апполинария Васильевна собрала школьников и сообщила, что теперь детям нужно трудиться, помогать взрослым в прополке посевов, уборке урожая и другой колхозной работе.
– С утра мы, девочки 10-12 лет, выпалывали сорняки на картофельном поле, посеве льна. Было немало и работы по дому. А в последующие военные годы уже приходилось работать почти наравне с женщинами, – говорит Анфиса Никитьевна. – Много вязали носков и варежек для отправки нашим солдатам. Дома при свете лучины помогали тем, кто был неграмотен, писать письма на фронт мужьям и сыновьям или читать письма, приходившие с фронта.

НИЧЕГО НЕ СМОГЛИ СПАСТИ
Фронт, к счастью, не докатился до Малых Вершинят, и его жителям не довелось изведать тягот и ужасов немецкой оккупации. Но многое в войну было точно по русской пословице «Пришла беда – отворяй ворота».
– В конце июня произошёл страшный пожар в соседнем выселке – Новоройске, – продолжает Анфиса Шарыпова. – Оставшись без присмотра (взрослые тогда были на покосе), маленькие дети по неосторожности зажгли солому на сарае. Ветер перекинул огонь на избы. Пожарная машина в ту пору находилась в Малых Вершинятах, телефона для срочного вызова не было. В итоге из 12 изб сгорели 8. Люди совсем ничего не смогли спасти из имущества. Слава Богу, большая часть скота находилась тогда на выгоне, сгорели только находившиеся в хлевах поросята. Погорельцев расселили в нашей деревне. В пустующем доме моего деда разместилась семья из четырёх человек: мать с двумя маленькими детьми и бабушка.
К своим погорельцам из Новоройска в скором времени прибавились эвакуированные с запада страны. Свободного жилья в деревне уже не было, поэтому прибывших селили в своих домах, по сути, принимая в семьи.

ПЕРВЫЕ ИЗ ЛУГИ
– В июле 1941 года в нашу деревню Малые Вершинята привезли на нескольких подводах 17 семей, эвакуированных из города Луги Ленинградской области. Было уже темно, когда жители деревни встретили их около конторы колхоза. Уставшие, они слезали с телег и перекликались между собой, будили детей. Некоторые плакали, радуясь, что наконец-то смогли уехать и увезти своих родных и близких от войны. Эвакуированных сразу же распределили по дворам. Наша улица приняла пять семей – всего 18 человек. К нам поселили сестёр Евдокию и Ольгу Шароватовых, у каждой из которых было по два малолетних ребёнка. Эвакуированные женщины довольно тяжело привыкали к нашей деревенской жизни. Они горожанки, поэтому на колхозной работе многое познавали впервые: учились косить траву, грести, копнить, жать серпом урожай, носить воду на коромысле, обуваться в лапти. Мы ещё очень удивлялись, как это не уметь носить вёдра на коромысле, накручивать онучи, носить лапти?
Следующей весной 1942 года эвакуированным выделили землю для посадки овощей. И этому многим пришлось учиться с нуля. Конечно, сельчане чем могли помогали приезжим, например, выделяя им картошку для посадки.

ВОЙНА ПОДАРИЛА ДРУЖБУ
– Из эвакуированных труднее всех пришлось семье Астаховых, они приехали впятером – мама Анна, дочери Инна и Альбина, сын лет трёх и свекровь, – рассказывает Анфиса Никитьевна. – Анна была горожанкой, женой офицера. Она совсем не умела топить печь, носить воду, колоть дрова, печь лепёшки, сажать картошку, выпалывать сорняки в огороде. В общем, не приучена была к деревенской жизни. Вскоре вследствие неустроенности быта в семье начали болеть дети, Альбину положили на стационарное лечение в уржумскую больницу, потом друг за другом умерли свекровь и сын. Помню, как к этой уже поредевшей семье приезжал с фронта на побывку отец.
Несмотря на все различия, люди, попавшие в эвакуацию, и сельчане держались вместе и жили без раздоров. Всех их сплачивало ощущение общего труда и общей беды. Между ними подчас даже завязывались дружеские отношения, воспоминания о которых пронесены через всю жизнь. Своя дружба во время войны возникла и у Анфисы Шарыповой.
– В конце нашей деревни у Палагеи Асюбовой поселили семью из трёх человек с польской фамилией Бржезински – мать (к сожалению, не помню её имени), сына Вову лет 10 и дочь Валю, – продолжает Анфиса Шарыпова. – С Валей мы очень сдружились. Она была одного возраста со мной, красивая, с ямочками на щеках, добрая и весёлая. Они по национальности поляки, а жили в городе Луга, откуда отец их ушёл на фронт в первые дни войны. Валя рассказывала о том, как они бежали из города под бомбёжкой, не успев ничего захватить с собой из вещей. С ней вместе мы ходили на колхозную работу, собирали грибы, ягоды. Во время учебного года Валя по утрам заходила за мной, и вместе мы отправлялись в школу.
Бок о бок жители села Малые Вершинята и те, кто были эвакуированы из города Луга, прожили до весны 1944 года. К этому времени советские войска освободили Ленинградскую область, и вынужденные переселенцы вернулись домой.
– Столько лет прошло, но мне очень жаль, что после отъезда следы Вали Бржезински, с которой мы так сдружились, потерялись, – добавила в заключение Анфиса Никитьевна. – Уже в наши дни я пыталась её отыскать и посылала запрос в передачу «Жди меня», но, увы, безрезультатно.