Ямал поставил на частника

Алексей АНТОНОВ
gazeta@ks.chukotka.ru

В дни проведения в Анадыре ежегодного совещания директоров и специалистов-сельхозтоваропроизводителей округа в столице Чукотки побывал потомственный ямальский оленевод, член правления ассоциации «Оленеводы мира» Михаил Яр.

Став участником проходившей в Думе Чукотского АО встречи на тему северного оленеводства, Михаил Едайкович – владелец многотысячного стада – поделился опытом успешной работы частных хозяйств в Ямало-Ненецком автономном округе, которых там большинство, и выступил с критикой чрезмерной господдержки отрасли.

– На Ямале основной упор делается на частные оленьи стада, муниципальные хозяйства есть, но их процент невелик, а вклад в сельскохозяйственную отрасль и экономику региона незначителен, – сообщил Михаил Яр. – Мы давно поняли, что господдержка в конечном итоге превращается в содержание и приводит к иждивенчеству, тогда как оленеводство у нас всегда было самой жизнью, а олень – главным кормильцем, о котором надо заботиться, уметь выпасать, окарауливать. А если тебя государство всем снабжает, всё тебе даёт да ещё платит зарплату, зачем тогда напрягаться? В итоге это превращается в содержание и приводит к иждивенчеству. Поэтому, чтобы сохранить оленеводство, сберечь традиционный уклад жизни, мы решили максимально уйти от господдержки и оставить отрасль преимущественно в частных руках.

По словам гостя Чукотки, поголовья в частных хозяйствах варьируются от нескольких десятков и сотен оленей до нескольких тысяч.

– Владелец многотысячного стада в поддержке не нуждается, но тем, у кого 50 – 100 оленей, такая помощь, безусловно, требуется, – продолжил Михаил Едайкович. – Так, начинающие или малоимущие оленеводы, у которых совсем небольшое стадо и пока нет дохода, могут рассчитывать на выделение чума, который потом остаётся семье. А с 2021 года по инициативе губернатора был учреждён так называемый чумовой капитал: при рождении в семье оленевода третьего ребёнка в дополнение к региональной выплате в 500 тыс. рублей полагается полный набор для строительства чума, включая печку и двое нарт, общей стоимостью свыше полумиллиона рублей.

Кроме того, ежегодно закупаются и передаются олени оказавшимся в трудной ситуации землякам, которые пострадали из-за падежа поголовья, например по причине гололёда на пастбищах или вспышки сибирской язвы, как это было несколько лет назад, – по 50 – 60 голов на хозяйство. Встав на ноги, всем остальным они себя уже смогут обеспечить сами.

А вообще на уровне Правительства региона решаются лишь вопросы, имеющие глобальное значение, тогда как все частные, мелкие, бытовые проблемы мы решаем сами, на местах. Вплоть до завоза продуктов питания. При этом с органами власти, профильным Департаментом у нас налажены тесные контакты и нам никогда не отказывают в помощи. Но это в том числе потому, что за годы работы мы сумели зарекомендовать себя, показать реальные результаты своей деятельности.

Михаил Яр также сообщил, что даже у работников муниципальных хозяйств на Ямале в обязательном порядке имеются личные олени, и их поголовье обычно значительнее. Например, если на балансе предприятия насчитывается 1,5 тыс. животных, то частных оленей у его сотрудников может быть в два-три раза больше. При этом пастухи, которые трудятся в муниципальных хозяйствах, когда уходят в отпуск, отделяют своё стадо от муниципального и отправляют на вольный выпас.

– В целом поголовье домашних оленей в нашем регионе уже перевалило за 720 тыс. животных, что начало негативно сказываться на состоянии пастбищ, которые не успевают восстанавливаться, и оленям становится нечего есть. Так что необходимо соблюдать природный баланс, – продолжил Михаил Едайкович. – Этому способствует разделение оленеводства на тундровое и на таёжное. Тундровое – это даже не столько труд, сколько образ жизни, традиционное ведение хозяйственной деятельности, как было у предков, когда на одном пастбище может находиться по 7-8 чумов только одной семьи. А таёжное оленеводство, которое отличается содержанием животных за изгородями, когда огораживаются значительные территории – по 100 и больше километров, – это серьёзная круглосуточная работа до седьмого пота с целью получения определённого результата – мяса и других продуктов оленеводства. Сам я начинал трудовую деятельность с тундрового оленеводства на берегу Карского моря, и 16 лет назад перешёл на таёжное, поставив изгороди по всему периметру выпаса, которые обновляю ежегодно. Сейчас их протяжённость составляет 125 километров, а для наблюдения за животными использую беспилотники.

Как отметил потомственный оленевод, земля под выпас и установку изгородей на Ямале не оформляется и не арендуется, а работы производятся в чётком соответствии с Лесным кодексом и во взаимодействии с Департаментом природных ресурсов, поэтому никаких проблемных вопросов в этом отношении никогда не возникало.

– Если ко мне придёт другой оленевод и захочет поставить рядом свою изгородь, буду только рад тому, что люди вознамерились трудиться в отрасли, вести своё хозяйство. Конкуренцию в этом случае никто никому не составляет, земли хватит на всех, – заверил Михаил Яр. – Напротив, очень хорошо, если в радиусе 50-100-200 км появятся соседи, к которым можно и в гости наведаться, пообщаться, чаю попить, новостями поделиться, помочь друг другу, если возникнет такая необходимость. Правда, сейчас рядом со мной в пределах нескольких сотен километров пока никого нет, за исключением газовиков.

Зато, как выяснилось, на возможности ведения такого вида хозяйствования не без участия гостя Чукотки обратил внимание частный бизнес.

– Мне удалось найти инвесторов, готовых вкладываться в отрасль, в развитие того же изгородного оленеводства, которое сегодня у нас востребовано, – пояснил он. – Продолжаем работать в этом направлении.

– Частное оленеводство означает, что стадом занимается вся семья. Мы не слишком ориентируемся на такие понятия, как рентабельность, экономическая выгода, не привлекаем работников в поднаём, у нас как таковой нет заработной платы. Всё завязано исключительно на нас самих, – подчеркнул Михаил Едайкович. – Даже две мои взрослые дочери, которые работают в городе, периодически приезжают в хозяйство, причём не для того, чтобы просто погостить, а чтобы помочь в перегоне оленей, сборе стада, пошиве национальной одежды, обуви и выделке шкур, чему с детства обучается каждая девочка. Для этого у дочек имеются снегоходы, а младшая ещё и охотой занимается – у неё есть своё оружие и она отлично стреляет.

По словам оленевода, в целом молодёжь на Ямале сейчас охотно идёт в отрасль, тем более что и в тундре, и в тайге созданы нормальные бытовые условия для жизни, не менее интересной, нежели в городе или в посёлке.

– У меня в хозяйстве стоит гибридная ветроэнергетическая установка на 4 кВт, которую я приобрёл за 1,5 млн рублей. Большинство чумов моих земляков также оснащены солнечными панелями и портативными электростанциями, что позволяет смотреть телевизор, пользоваться спутниковой и сотовой связью и другими благами цивилизации, – отметил Михаил Яр. – Снегоходы, само собой, есть во всех хозяйствах, однако они никогда не заменят традиционных нарт! Ведь кочёвки на Ямале осуществляются преимущественно на оленях. На снегоходах же ездим в основном за продуктами в село. Считаем, что нужно сохранять традиционный вид кочёвок. А если вдруг завтра горючее закончится, запчастей не будет, на чём оленеводу ехать? Только на нартах, поэтому мы из поколения в поколение передаём опыт и секреты их изготовления. Даже ребятишки сызмальства умеют править нартами несмотря на то, что они, как и на Чукотке, обучаются в интернатах. Правда, у нас действуют начальные кочевые школы, опытом работы которых мы с радостью можем поделиться с чукотскими коллегами.

Бывает, что традиционный вид передвижения используют и разъездные фельдшеры, которые периодически посещают хозяйства. Моя супруга, например, работает фельдшером от районной больницы, наблюдает за тундровиками, делает прививки детям.

Учитывая размер оленепоголовья на Ямале, ежегодно и перед муниципальными предприятиями, и перед частниками встаёт вопрос сбыта своей продукции, и здесь, как подчеркнул Михаил Яр, без государства обойтись было бы нелегко.

– В частных хозяйствах мы сами для себя и ветеринары, и зоотехники, потому что всё знаем об оленях, сами прививаем и биркуем их, будучи лично заинтересованными в этом. Но при забое обязательно должен присутствовать ветеринар, который подтверждает безопасность и качество мяса, в закупке которого нам помогает государство. Дело в том, что сами оленеводы реализовать его по приемлемой цене в таком количестве не могут (только мы сдаём по 300 – 1000 тонн). Закупается мясо у нас по 450 рублей за килограмм в убойном весе. Из бюджета на закупку каждого килограмма выделяется по 385 рублей, ещё 65 рублей – доля коммерсанта, и не заплатить он не может, поскольку иначе на следующий год бюджетных денег он не получит, что прописано в законе. Таким образом, зарабатываем и мы, и бизнес, а регион получает хорошее мясо, – пояснил Михаил Едайкович.

Есть здесь, по его словам, и ещё один важный момент, заключающийся в том, что за пределы Ямала сейчас будет запрещено продавать оленину в тушах – только в переработанном виде (консервы, колбасы, ветчины и другая деликатесная продукция).

– Считаю это правильным шагом, полезным для развития перерабатывающих комплексов нашего округа, – отметил оленевод. – Ведь за счёт бюджета в регионе построены и оснащены перерабатывающие комплексы, куда хозяйства, независимо от того, частные они или муниципальные, сдают выращенное мясо, за которое получают государственную субсидию.

Кроме того, как выяснилось, Михаил Яр стал одним из авторов поддержанной инициативы по возврату в бюджет как минимум 5 рублей с каждого килограмма переработанной продукции в целях сохранения, поддержки и развития оленеводства.

Затронул гость из Ямало-Ненецкого АО и такую актуальную для многих северных регионов проблему, как распространение алкоголизма, в том числе среди коренного населения.

– В своё время была такая беда и на Ямале, но её, к счастью, удалось преодолеть, победить общими усилиями это зло. В 90-е годы прошлого века, когда развалился Советский Союз, рухнули хозяйства и люди оказались один на один со своими проблемами, среди ненцев началось повальное пьянство, шла неконтролируемая алкоголизация населения. Тогда же мы создали первую безалкогольную ненецкую организацию. При всемерной поддержке губернатора Юрия Неёлова начали работу с местным населением и целыми авиарейсами вывозили людей кодироваться в другие регионы. Иного выхода тогда просто не было. Сегодня у людей больше нет потребности в спиртном, они трудятся, занимаются традиционным делом и получают результат от своей работы, – констатировал Михаил Едайкович, отметив, что на этом фоне увеличилась и средняя продолжительность жизни коренного населения Ямала, где теперь практически нет смертей на почве алкоголизма.

Главное же, по его словам, что молодёжь больше не подвержена пагубной привычке. Ведь если у молодого человека есть своё стадо оленей, ему нужно заниматься хозяйством, вести бизнес, всё время работать, а значит, некогда отвлекаться на водку. В посёлках тоже не сидят без дела, создают общины по выделке шкур, пошиву национальной одежды, обуви, сувениров, что сегодня очень востребовано на рынке. Активно начал развиваться туристический бизнес, в который многие окунулись с головой.

– Признаться, даже не знаю, продаётся ли в ближайшем посёлке спиртное и ограничена ли его реализация по времени, потому что совершенно далёк от этого, как и большинство земляков. Со мной на совещание в Анадырь приехали оленеводы, которые раньше были подвержены этой напасти. Сегодня это нормальные люди, труженики, передовики. Один из них бизнесмен, второй – депутат окружной Думы. Так что возможно всё, – уверен Михаил Яр.