ЛИЦОМ К ЛИЦУ С ХОЗЯИНОМ АРКТИКИ

Виталий ОЛЕГОВИЧ

В апреле 2010 года были подведены итоги восьмого литературного конкурса им. Юрия Рытхэу, на который было представлено 57 работ в разных жанрах. В номинации «Публицистика» с текстом и фотоиллюстрациями книги «Рожденные в северном сиянии» лауреатом стал Анатолий Кочнев. В 2011 году его книга вышла в московском издательстве «Межбиблиотечный коллектор». В декабре прошлого года ее презентация состоялась в Окружной универсальной публичной библиотеке им. Тан-Богораза.

ВООРУЖЕН, НО НЕ ОЧЕНЬ ОПАСЕН
– Анатолий Анатольевич, когда и как у вас возник замысел книги о белом медведе, этом подлинном властелине арктических льдов?
– Первые главы были написаны еще в 1993 году в период моей работы на острове Врангеля. Постепенно информация накапливалась, расширялась. После переезда в Анадырь в 1999 году я начал материал обобщать и в 2001 году эту работу закончил. Надо сказать, что в силу ряда обстоятельств никаких изменений с тех пор в книгу внести не успел и не сумел. Что касается фотографий, то первые датируются 1989 годом, когда я только начал работать в заповеднике. Последние сделаны на побережье Чукотки в 2001 году.
Почему я решил написать эту книгу? Потому, что в отличие от Канады, США, Европы, в России очень мало произведений такого плана. О белом медведе существуют только научные работы, интересные небольшому кругу специалистов, либо слишком упрощенные популярные очерки, которые давно не отражают современных знаний об этом звере. Фотографий, рассказывающих о поведении белого медведя в дикой природе, в России до последнего времени публиковалось исключительно мало. Мне хотелось сделать книгу, не слишком перегруженную наукой, которая в доступной форме рассказала бы о самом крупном наземном хищнике нашей планеты. А фотографии позволили бы проиллюстрировать мой рассказ.
– Трудно ли фотографировать белых медведей в естественных условиях?
– Я не могу назвать себя профессиональным фото-анималистом. Знаю многих фотографов, которые занимаются этим целенаправленно и тратят на съемку значительно больше времени и сил, чем я. Сам остров Врангеля, территория которого является заповедной, позволил мне сделать множество интересных снимков. За несколько десятилетий заповедного режима животные перестали бояться человека, подпускают к себе близко либо сами идут к людям.
– Ваши снимки полны неожиданных ракурсов, юмора, они наполнены любовью к большому и опасному зверю…
– Это вызвано длительным периодом жизни рядом с ними. Многих медведей приходилось видеть ежедневно. Некоторые из
них на самом деле стали моими фотомоделями. Помню, одну семью я снимал целый месяц! Они привыкли ко мне и относились очень дружелюбно. Медвежонок восьми месяцев от роду (уже крупный, надо сказать, зверь!) подходил и игриво кусал за валенки. Мама посматривала в нашу сторону, но не выказывала желания его защитить, поскольку после двух недель знакомства поняла, что никакой угрозы я не несу. В подобных случаях семьи буквально в нескольких метрах от меня играли, кормились и, соответственно, выражение «лица» у зверей было порой весьма забавное.
– Есть ли в книге снимки, которые являются предметом вашей особенной гордости?
– Конечно, например, фотография удачной охоты белого медведя на моржац в 1990 году. Прямо на моих глазах медведица выхватила моржонка из отдыхающего на берегу стада. Причем, рядом со мной находился телеоператор BBC. У него была с собой только мыльница, и он стремглав помчался в лагерь за аппаратурой. Но когда вернулся, все было кончено. А я успел сделать удачный снимок.
До этого в науке преобладала теория, что белые медведи на моржей не охотятся и даже боятся их. Моржата находятся под постоянной опекой матерей. А взрослая самка моржа – это 700 кг
веса, огромные клыки и агрессивная бдительность! То есть, как бы, никаких шансов для хищника…
– Насколько мне известно, вы несколько полевых сезонов среди ваших объектов исследований, белых медведей и моржей, проводили в одиночестве? Наверное, это потребовало немалого мужества?
– Просто специалистов на острове Врангеля с 1993 года стало не хватать. Программы исследований сокращались. Поэтому и приходилось работать одному. Чтобы с тобой ничего чрезвычайного не произошло, надо жить очень осторожно. Даже ходить надо медленно, потому что если подвернешь ногу, то не доползешь до дому. Те же медведи к тебе подойдут и съедят. Только такой стиль жизни гарантирует безопасность. А мужество это или нет – об этом я не задумывался.

МЕНЯ ТОЧНО НЕ СЪЕДЯТ?
– Знаю, вы принимали участие в съемках нескольких документальных фильмов японских компаний об острове Врангеля. Некоторые были показаны и в России. Лично меня поразил
эпизод, когда вы очень эффективно отпугиваете медведя с помощью громкого шипения и выпадов в его сторону!
– В 1993 году на остров приехала экспедиция японской вещательной корпорации NHK и мне предложили выступить в качестве соавтора сценария, а также организатора и гида в полевых условиях. Снимали две телепрограммы для постоянной руб-рики «Путешествие в мир диких животных». Весеннюю, когда медведицы только выводят из берлог медвежат, и осеннюю, когда медведи собираются в большие компании, охотятся на моржей, играют. Много чего тогда происходило. И был случай, когда медведь направился прямо к оператору. Пришлось применить «спецсредство». Шипение – это сигнал, которым звери друг друга предупреждают о том, что кто-то нарушает их индивидуальное пространство, и предлагают удалиться.
– А можно было выстрелить в воздух?
– Довольно долго у сотрудников заповедника не было разрешения на оружие. Лично у меня только в 1996 году появился карабин. До этого у нас были только ракетницы. Когда в 1990 году мы с Никитой Овсяниковым (он и сегодня числится сотрудником заповедника и ежегодно посещает остров Врангеля) работали вместе, в одном месте оказалось почти 160 зверей. Надо было как-то выживать, приспосабливаться. Крики, выстрелы – все это пустое, от лукавого. Иногда помогает, иногда нет. Белый медведь живет в мире неожиданных громких звуков – треск торошения, грохот переворачивающихся льдин. Поэтому выстрелы далеко не всегда его пугают, а крики иной раз могут привести к агрессии. Мы наблюдали за их поведением, изучали. И первый же медведь, на которого Никита зашипел, пустился наутек!
Белый медведь плохо различает темные предметы на темном фоне или белое на белом. Если стоишь на фоне стены домика, он может подойти почти вплотную и среагировать только на твое движение. Шипение пригодится. Пригодится оно и в случае внезапного столкновения.
– Какие еще у вас были гости?
– В 1996 году приехал на остров знаменитый японский фотограф Фукуда Тосидзи, который до этого в течение года переписывался с администрацией о разрешении съемок белого медведя. Он уже снимал бурых медведей на Камчатке, леопардов и тигров в Приморье. Я хорошо помню первую встречу с ним. Осенью 1996-го, только сойдя с трапа вертолета, он сказал: «Я на днях посмотрел фильм Стивена Спилберга «Парк Юрского периода» и мне кажется, что белые медведи такие же ужасные животные, как динозавры. Меня точно не съедят?»
Дело в том, что именно в этом году на Камчатке бурые медведи убили известного фотографа Виталия Николаенко, который более
30 лет был хранителем Долины гейзеров и всех медведей знал наперечет чуть ли не с рождения. Ходил за ними без оружия, гордился этим, а в итоге такой печальный финал. Это всех сильно испугало, насторожило.
Фукуда оказался великолепным профессионалом. Мы сравнивали наши кадры, сделанные бок о бок, и разница была, конечно, очевидной. Такое ощущение, что они сняты в разных местах!
В 2002 году в Японии вышел фотоальбом Фукуды Тосидзи «Царство белого медведя», для которого я написал сопроводительный текст.

КОЧНЕВ, Я ЖИВОЙ!
– У вас есть моржовый клык, выгравированный членом Союза художников России Лилией Эйнес, под названием «Быль об одном японце, который так хотел побыть рядом с белыми медведями». Кажется, в основу композиции легла реальная история. Какая, расскажите.
– Неподалеку от медвежь-ей берлоги мы с Фукудой сделали так называемую снежную засидку, укрытие вроде «иглу» без крыши. Чтобы оттуда делать снимки в момент, когда медведица выводит медвежат на прогулку. Объяснив японцу, как правильно себя вести, я на снегоходе отбыл на поиск других берлог. Почему оставил гостя одного? Опыт показывает, что чем больше людей находится в засидке, тем легче и быстрее медведь распознает их и не высунется наружу. Поскольку японец потратил большие деньги на весь проект на острове Врангеля, он очень хотел рискнуть и сделать эффектные снимки. Я показал ему ориентир – камень, метрах в десяти от укрытия, дальше которого он ни в коем случае не должен подпускать медведицу. И строго наказал – в случае опасности выйти из засидки, зайти с наветренной стороны от зверя и выпрямиться во весь рост, чтобы показать полностью свою фигуру медведице.
Медвежья семья спокойно вышла на прогулку. И все было бы без проблем. Фукуда сделал несколько прекрасных снимков. Он вошел в азарт и продолжал снимать, когда медведица пересекла установленную мной десятиметровую «границу». Когда осталось три-четыре метра, Фукуда вспомнил мои наставления и выпрямился во весь рост, но при этом так и не покинул «иглу». Потолка в «иглу» не было, поэтому его голова и плечи просто резко появились из-под снега. Я думаю, что это напомнило медведице вынырнувшую из лунки нерпу. Чему она, разу-меется, обрадовалась. Надо же, добыча! Ветер был от зверя, и запаха человека он не чуял, рванулся вперед за подарком. Японец успел вытащить ракетницу и выстрелить в упор. От попадания в лоб медведица отпрянула, описалась, обежала укрытие с другой стороны, где учуяла, наконец, человечий дух. А Фукуда в этот момент зашипел. Тогда медведица быстро побежала обратно и скрылась в берлоге, а вслед за ней и медвежата.
Я был уже у балка, когда откуда ни возьмись, появился бегущий и вспотевший Фукуда, вопя на чистом русском языке: «Кочнев, я живой!»

НЕ МУСОРИ И БУДЕШЬ ЦЕЛ
– Наверняка и на вас нападали медведи, как же вам удавалось остаться живым и, как сказано в книге, абсолютно невредимым?
– Таких нападений случалось уже 14. Я говорил о правилах аккуратной и осторожной жизни среди хищников, но из множества медведей всегда, конечно, найдутся особи с неординарной психикой. Хотя нападения чаще всего происходят по причине невнимательности и беспечности самого человека. Реальная опасность возникала, когда встреча на короткой дистанции оказывалась одинаково неожиданной как для меня, так и для самого медведя. Для меня пока обошлось даже и без царапин. Но был покусан фотоаппарат, разбит бинокль, раздавлены хорошие наручные часы.
– Значит, при встрече с медведем надо шипеть?
– Вещи, вроде шипения, хороши лишь для людей подготовленных, знающих, как правильно себя вести в окружении белых медведей и при встречах с ними. Они совершенно неприменимы к жителям северных поселков, которые выстроены на путях миграционных маршрутов зверей, и куда те стали наведываться особенно активно в связи с изменениями климата в последние годы. Это Мыс Шмидта, Рыркарпий, Ванкарем и т.п. Меры для системной защиты населенных территорий сегодня обсуждаются на всех уровнях региональной власти, и, надеюсь, будут приняты и введены в повседневную практику.
– И все же, что главное?
– Почему я спокойно общался с медвежатами неподалеку от своего домика? Оттого, что рядом не было никаких ароматных запахов и пищевых отходов. Готовил исключительно на один прием пищи. Отходы сжигал в печке, выгоревшие консервные банки расплющивал и складывал в коробку внутри балка. И когда звери подходили к домику, их не манили соблазнительные ароматы. Соответственно, они не ассоциировали меня как вероятный пищевой объект. Меня воспринимали скорее как уродливого медведя, который и палкой может стукнуть. Даже случаи нападений были не в рамках взаимоотношений «хищник-жерт-ва», а в большей степени – некой конкуренции за территорию. То есть я возникал в том пространстве, которое зверем воспринималось как собственное или желаемое. Или медведица считала меня опасным для медвежат и пыталась агрессией отогнать.

ДОБЫЧА КАК ЗАЩИТА
– Вы входите в состав научной группы при Рос-сийско-американской комиссии по охране и использованию чукотско-аляскинской популяции белых медведей, которая в прошлом году утвердила квоту на аборигенную добычу белых медведей на Аляске и Чукотке в объеме 58 особей. Довольно странно видеть, что ученый-биолог выступает за отстрел объекта своего изучения!
– К сожалению, Министерство природных ресурсов и экологии России отказало Чукотке в выдаче лицензий на легитимную добычу 29 медведей в рамках блок-квоты. Мотивация – сначала округ должен покончить с браконьерством. Еще лет пятнадцать назад я сам был категорически против добычи зверей. Но познакомившись ближе с промысловыми и культурными традициями коренных жителей округа, пришел к выводу, что в настоящее время ничего, кроме пользы, ограниченная добыча не принесет. Ведь полный запрет на охоту грубо нарушает исконные права чукчей и эскимосов, и у них возникает недоумение и обида. Почему так? Ведь на той стороне Берингова пролива медведей никогда добывать не прекращали, а теперь используют свою квоту. Обида и выливается в факты незаконного отстрела зверей.
Пока существует запрет, термин «браконьерство» по отношению к белому медведю у коренных охотников обесценивается, поскольку по их представлениям браконьером можно считать только того, кто добывает сверх меры. А мерой в данном случае как раз и будет являться квота.
В случае получения разрешительных документов самые авторитетные охотники в береговых селах станут активными гонителями браконьеров, защитниками белых медведей. Потому что традиционная культура коренных жителей предполагает очень уважительное отношение к зверю, источнику пищи. При этом не исключено, что в случае появления достоверной научной информации о резком снижении численности белого медведя, квота может быть сведена к нулю, то есть временному мораторию на охоту. Такая возможность предусматривается научной группой и комиссией. Но в этом случае мораторий должен стать обязательным для всех: как для нас, так и для американцев. И такой шаг может принести результат в сохранении белого медведя, но только при обязательном согласовании с коренными жителями и при поддержке их большинства, а не указом сверху.

ВПЕРЕДИ – МОРЖИ
– Какой будет ваша следующая книга?
– Слишком долог и мучителен был путь к изданию этой книги, и мне не слишком хочется рассуждать о следующей. Но шаги в этом направлении уже есть. Книга будет не о медведях, а о другом любимом объекте исследований – моржах.