ИЗ ДНЕВНИКА ГЕОЛОГА

Павел ПАТАШЕВ, МОУ «Центр образования» г. Певек
gazeta@ks.chukotka.ru

Сменяют друг друга годы, они становятся историей, прошлым. А что остается? Остается память. Память о людях, чьи жизни стали историей, времени, событиях. Вот и события Великой Отечественной войны для нас, поколения, родившегося в конце девяностых, – история. История, которую мы прилежно изучаем на уроках и в канун 9 Мая громко вспоминаем о ней, украшая страничку социальной сети георгиевскими ленточками. Но есть что-то ещё, кроме внешней атрибутики и красной даты? Возможно, магический голос прошлого, память поколений.

ОНИ НЕ ЗНАЛИ О ВОЙНЕ
Страшные годы, пережитые прадедами, мелькают, словно иллюстрации выцветших плакатов. Частичка реального и страшного времени оживает на потускневших, пожелтевших старых фотографиях, фронтовых письмах, страницах дневников. Перелистывая и пересматривая их, бурная река памяти захватывает и несёт нас в прошлое, заставляя вспоминать о людях, об их счастливых и горестных моментах жизни. Зачем же помнить то, чего уже нет? Затем, что прошлое не безжизненно, это не череда пустых дат и лишённых смысла картин. Былое наполняет нашу жизнь переживаниями, чувством протяжённости, дополняет глубокими ощущениями и связывает поколения.
В этом году и мне удалось прикоснуться к событиям тех страшных лет, когда наша страна, объединённая единой волей и единым порывом, совершала подвиг, равного которому нет в истории. В архиве ЗАО «Чаунская ГГП» мне посчастливилось прочитать дневник 1942 года одного замечательного геолога-маршрутовика Германа Борисовича Жилинского.
Дневник Г. Б. Жилинского, который я перелистываю снова и снова, молчаливый свидетель великого подвига тружеников тыла в годы Великой Отечественной войны. Ожесточённые бои с фашисткой Германией проходили далеко от Чукотки, но каждый её житель переживал за судьбу Родины и в тяжелейших условиях, преодолевая порой нечеловеческие тяготы, пытался помочь фронту. Геологи и горняки самоотверженно в самые короткие сроки занимались добычей необходимого для обороны металла. А военно-промышленный комплекс страны требовал всё больше и больше.
В 1941 году Г. Б. Жилинский работал на одном из участков по добыче олова, расположенном в Чаунском районе. Связь с «большим миром» отсутствовала, геологи не знали о начале войны. В конце августа Герман Борисович, чтобы доложить о проделанной работе, отправился с выработки в Певек пешком, один. Пройти предстояло 200 км, которые даже опытному северянину преодолеть непросто. Сильная пурга, начавшаяся по дороге, не помешала геологу благополучно добрался до прииска Красноармейский и далее в Певек. Жилинский вспоминает: «Утомительный переход наконец завершён. В рюкзаке – ценные результаты нашей работы. Впереди – долгожданный отпуск, скорое свидание с родными, друзьями. С хорошим настроением, позабыв про усталость, недавнее блуждание в пургу, я переступил порог дома Феди Свентицкого, техника-геолога, работавшего тогда на прииске. Выпалил ему с порога все новости и жду, что он засыпет меня вопросами. А Федя как-то сразу помрачнел и говорит мне:
– Ты что, с ума сошёл? Или действительно ничего ещё не знаешь? Война идёт…
– Какая война? Кто воюет?
– Мы воюем. Фашисты напали на нас…»
Отряд Жилинского узнал о войне ещё позже…

БОЙ ЗА ОЛОВО
Погружаясь в дневниковые записи геолога, я мысленно отправляюсь с ним выполнять крайне тяжёлую задачу: расширение разведанных запасов и выявление новых месторождений олова, добыча которого в 1942 году по сравнению с 1941 годом была увеличена более чем в три раза.
«27 апреля 1942 года в 6 часов вечера выехали из Певека, прибыли на Пыркакай 28 апреля в 1 час ночи», – лаконично начинает Герман Борисович вести свой дневник. Удивляет его поразительное спокойствие, уверенность в силах и героический настрой.
Свидетельства дневника добавляют новые штрихи к портрету чаун-чукотских геолого-поисковых работ, которые охватили Чукотку в 1941–1945 годах, облику непокорённых, мужественных геологов и рабочих, трудившихся на приисках. «Ходили в маршрут», «промывали шурфы», «исхаживали склоны», «обрабатывали пробы», «копушили южный склон», «канавили, измельчали пробы». Так изо дня в день отряд Жилинского переживал все тяготы военного лихолетья, ведя свою войну с врагом, добывая необходимый для государства металл. Здесь тоже был фронт и шёл бой за каждый грамм олова.
Остро ощущался при добыче полезных ископаемых недостаток необходимых механизмов и транспорта, который компенсировался физическим трудом рабочих, в основном заключённых. «Доложил т. Ерофееву и Ваганову об угрожающем положении с транспортом», – пишет Жилинский.
Каждый лист дневника – это рецепт выживания в тяжёлых тундровых условиях Крайнего Севера. В нём работа простых людей, которые могли рассчитывать только на себя. Практически весь период полевых работ, описанных в дневнике Жилинского, начиная с 28 апреля по 17 сентября 1942 года, сопровождала непогода, отягощающая ведение приисковых работ. Весенние месяцы выдались холодными, часто геолог карандашом выводит такие записи: «Весь день идёт мелкий снег, наст очень рыхлый, собаки идут с большим трудом»; «Началась пурга. Поставили палатку. Пургуем». Туман, дожди и снег сопровождали геологоразведочную экспедицию летом: «С утра горы закрыты туманом», «Весь день – ненастье, дождь – тучи», «Всю ночь и день шёл снег». Запись от 11 сентября: «Ночью выпал глубокий снег. Весь день идёт снег и дождь. Нужно выходить из района». На следующий день снега намело выше колен, Жилинский пытался пробраться на горы к геологу Шумскому, но каждый раз приходилось возвращаться назад. Пурга усиливалась, надо было возвращаться. В записях появляются тревожные ноты. Чтобы покинуть базу, необходимо сделать лыжи и нарты. Жилинский торопит людей, так как «каждый лишний день может сильно усложнить путь».

ГОЛОС ЭПОХИ
Разбирая порой не совсем понятный почерк автора, становится ясно, я держу в руках документальное свидетельство того, что на временной работе в разведывательных районах работало немалое количество заключённых, которые возможно были жертвами сталинского репрессивного конвейера. «З/к», как их называет Жилинский, были в основном рабочими, которые помогали геологам добывать полезные ископаемые.
Записи дневника указывают и на нехватку продовольствия. Герман Борисович каждый раз записывал, сколько съестного и кому выдал. 30 августа заканчивается соль, а 5 сентября – хлеб. «Рабочие сидят на г. Кунекай уже 4-й день без пищи», – отмечает Жилинский.
Дневник запечатлел общее настроение автора: необходимость выполнения и перевыполнения плана, поставленного перед его отрядом. Здесь нет ни вздохов, ни стонов, ни жалоб. Люди работали несмотря ни на что. В часы непогоды занимались устройством базы, пекли хлеб, пока была мука, стирали. Торопливые записи огрызком карандаша – это жизнь живого человека, с его мыслями, тревогой и чувствами.
К этому дневнику мне практически нечего добавить, автор всё уже сказал. Остаётся только вчитываться в пожелтевшие от времени страницы и слушать голос эпохи, погружаясь в другой мир, где верили в победу и приближали этот день, испытывая непосильные трудности.

ПАМЯТЬ О ВОЙНЕ СВЯЩЕННА
Сегодня, когда Великая Отечественная война осталась в прошлом, перешла из живой памяти в историю, важны любые свидетельства о ней. Чтобы помнить, не утратить связь времён. Чтобы остановить время и отдышаться, не торопясь подумать обо всём, кто мы такие, чтобы на свет рождаться? Зачем пришли и для чего живём? Живём, чтобы идти дальше, извлекать уроки, осуществлять планы и мечты тех, кто шёл впереди нас. Чтобы иметь право остаться в памяти потомков, поскольку «человек лишь памятью храним». Не стоит забывать, что память человека бездонна, а душа – неизмерима. Память о тех годах священна. Будем об этом помнить в каждой семье, школе, стране…
Снимаю шляпу и встаю во весь рост перед героизмом и мужеством геологов, работавших во время Великой Отечественной войны.