ПОСЛЕДНИЕ ИЗ НАУКАНА

Наталья ВАЛЕНТИНОВА
gazeta@ks.chukotka.ru

Старейшая жительница Чукотского района Светлана Вемруна недавно отметила свой 90-летний юбилей. Прожив большую часть жизни в Лаврентия, она никогда не забывала свою малую родину – древнее поселение эскимосов Наукан.

Для науканцев произошедшее в 50-х годах прошлого века расселение села стало настоящей трагедией, ведь в одночасье они лишились дома, где их предки жили на протяжении тысячелетий. Сейчас Наукан признан историческим и культурным памятником, и Правительство округа добивается придания древнему поселению статуса объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО. О целесообразности этого шага свидетельствуют и воспоминания старейшей жительницы района, уроженки Наукана Светланы Вемруны, которые записал на видео её зять кинооператор-любитель Виктор Никифоров, представивший эти материалы редакции «КС».

ВЕМРУНА – ЗНАЧИТ «РЕЧКА»
«Я родилась в Наукане 20 мая 1929 года, – вспоминает наша героиня. – Родители мои, отец Аляпын и мама Иякын, были колхозниками, они рано умерли, мама – когда я перешла в третий класс, отец чуть позже. Меня они назвали Вемруна, что в переводе с эскимосского значит «речка». В середине Наукана бежит та самая речка, рядом высокие горы. Мы часто ходили на неё, в тундру, за гору, собирали растения, помогали родителям. Пока мешки полные не наберём, домой не возвращались.
Помню, возле школы висела большущая железяка, и в 10 часов вечера по ней били, чтобы дети бежали домой. Был строгий порядок: комсомольцы ходили по посёлку и смотрели, чтобы ребятишек поздно на улице не было. А учителя проверяли детей по ярангам.
В Наукане было очень чисто. Весной все выходили убираться возле своих яранг. По праздникам премировали тех, у кого в жилище и рядом с ним был порядок.
Мы тоже жили в яранге. Её низ был обложен камнями, а верх покрыт досками и моржовыми шкурами. Пол выкладывали мхом, сухой травой и застилали нерпичьими шкурами. Отапливалась яранга жирниками, зимой в ней всегда было тепло. А каждое летом меняли полог на лёгкий…».

ЛОДЫРЯМ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО
«…Помню науканскую школу на четыре класса, – продолжает Вемруна. – Хорошие у нас были учителя – Алексей Алексеевич Черешнев, Мария Павловна Рудич, Елена Фатеевна Ольшевская, Василий Васильевич Конюхов.
Когда пошли в школу, русский язык мы вообще не знали, учителей сильно боялись, так что в классе у нас всегда было тихо-тихо. Запомнилось также, что учитель Черешнев быстрее научился говорить по-наукански, чем мы – по-русски.
Зимой от школы ездили на нартах в Уэлен на фестиваль, выступали с ансамблем и всегда занимали первые места. Танцевать нас учила моя двоюродная сестра Валентина Серикова (Кагак).
В свободное время в Наукане все выходили на спортивные соревнования. Весёлыми были наши науканские эскимосы! Никто не курил, никто не пил! Работали все, лодырей и лентяев не водилось. Вот и мы, дети, помогали охотникам таскать в ямы мясо, а весной чистили их, вытаскивали оставшееся мясо, промывали всё, так что запаха плохого никогда не было.
Богат был Наукан охотничьей добычей, дарами моря. Весной там ловились здоровые крабы. За мясом к нам даже из Чаплино приезжали. Столько упряжек, бывало, внизу у подножия горы стояло! И гости всегда уезжали с полными нартами…
…Потом началась война (Великая Отечественная), женщины много шили для фронтовиков и практически не спали. Мешки из-под американской муки вытряхивали и делали из них камлейки и комбинезоны. Ночью в Наукане не было ни огонька – боялись зажигать свет, потому что самолёты какие-то постоянно летали. Страшно было. Пароходы тоже подходили ночью…».

СЛОВО УЛЬГУНА
«…После смерти мамы нас с братом воспитывал отец, – обратилась к печальным страницам своей жизни науканка. – Как-то он тяжело заболел и говорит: «Сильно за вас беспокоюсь, поэтому, когда умру, буду приходить и вас проверять». Я не испугалась, а брат мой прямо задрожал! И вот на второй день после смерти отца я осталась в яранге одна. Легла. Слышу, что-то трещит, полог открылся, но никого не видно. Сижу не дышу, по спине мурашки. Потом полог закрылся и послышались удаляющиеся шаги – и правда, отец, наверное, проверять приходил.
Трудное было время. Денег нет, дома пусто, и брат мне тогда сказал: «Я выучусь, зарплату получу и куплю ящик молока и ящик масла».
Шло время, я закончила семь классов в Наукане, а мой брат (Ульгун) уже учился в Биробиджане в партийной школе. Однажды, когда мы гуляли возле полярной станции, услышала звуки азбуки Морзе и мне они так понравились! Вскоре выяснилось, что это судьба. В Наукан приехал начальник почты Александр Иванович Казаков, который предложил мне учиться на радистку. Я согласилась и в 1950 году поехала на учёбу в Лаврентия.
Учил нас сам Казаков. Приходили рано утром, грели и заводили телеграфские моторы Л-6 и Л-3. Квартир не было. Лишь некоторое время спустя, когда прибыли новые молоденькие радистки, нам дали комнатушку, правда, без печки. Спать ложились одетыми прямо на пол.
Вскоре брат закончил учиться. Его взяли на работу в райком партии инструктором. Мы с Валей Баум, которая только приехала и остановилась у меня, жили в Котрыткине в холодном бараке. Так вот, прихожу как-то с работы, смотрю – ящики какие-то, а там сгущёнка, галеты, масло! Тут же вспомнила детское обещание брата. Сдержал-таки он своё слово!».
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ
«…В 1950 году Алихан Добриев и начальник почты Тютрин построили маленькую лодку, на которую приспособили мотор Л-6, как сказал Александр Казаков, чтобы возить почту в Уэлен и Наукан, – вспоминает Вемруна своё первое возвращение домой. – Попросилась съездить с ними в родное село, но они не хотели меня брать. Я заплакала, и только тогда они меня взяли. Погода была такая хорошая – духи, наверное, пожалели нас. Быстро добрались до Наукана, я вылезла на берег, а они почту выгрузили и ушли в Уэлен. Это же надо – на самодельной маленькой лодке с телеграфским мотором по морю возили почту!
Потом я была в Наукане лишь в 1998 году, на 350-летие открытия Семёном Дежнёвым Берингова пролива. Из Москвы и Анадыря приехало много начальства и журналистов. Пригласили и нас с Лизой Добриевой. Виталий Таскаев попросил еды с собой не брать, сказал, что продуктов будет достаточно. Но мы всё же по полной нагрузили свои рюкзаки и не ошиблись.
В Наукане был сильный ветер, и вертолёт сел только с третьего раза. Второй вертолёт не смог приземлиться и улетел в Уэлен. Мы же с рюкзаками спустились от маяка вниз, сели около яранги, на клеёнку выложили еду, покормили духов, сами поели. И ветер утих! Солнце засветило, птички запели. А второй вертолёт, где было продовольствие, так и не прилетел, все были голодные, и мы накормили ещё 18 человек…
…Часто спрашиваю себя: зачем в своё время науканцы согласились переехать в Нунямо, где жилья не было? Вот и сестра моя (Эмун) тогда приезжала в гости и жаловалась, что руки извёсткой сожгла, когда дом в Нунямо доделывала, дали им жильё без крыши – легли спать и смотрели на небо…
…Потом земляки стали уезжать и из Нунямо. Кто в Лаврентия, кто в Провидения, кто в Анадырь. Как же мало сейчас осталось науканцев!..».

Справка «КС»

Светлана Вемруна 32 года проработала телеграфисткой в Чукотском районном узле связи и с этой должности ушла на заслуженный отдых. Добрая, скромная и мудрая, она воспитала троих детей. Имеет 5 внуков и 10 правнуков. Светлана Вемруна – почётный житель Лаврентия, награждена медалью «За добросовестный труд», удостоена звания «Ветеран труда РФ» и «Ветеран труда Магаданской области».